В течение пяти лет с тех пор, как финансовый кризис нанес удар по американской экономике, излюбленным предостережением тех, кто призывал к активному государственному регулированию, включая и меня, было утверждение, что США рискуют войти в продолжительный период «японского недуга». Два десятилетия вялого роста в Японии, последовавшие за обвалом 1989 года, стали наиболее типичным и поучительным материалом о том, как не следует реагировать на финансовый кризис.
Однако сейчас Япония задает тон. Недавно избранный премьер-министр Синдзо Абэ приступил к интенсивному курсу кредитно-денежной либерализации, финансированию бюджетных проектов и поощрению предпринимательства и иностранных инвестиций, чтобы дать обратный ход тому, что он назвал «глубокой потерей уверенности в себе». И складывается впечатление, что новая политика приносит свои плоды. А то, что происходит в Японии, которая является третьей экономикой в мире и когда-то рассматривалась в качестве наиболее агрессивного экономического соперника Америки, окажет большое влияние на США и остальной мир.
Конечно, не все столь уверены в успехе новой политики: несмотря на то, что Япония заявила о здоровом росте в 3.5% (в пересчете в годовое исчисление) в первом квартале нынешнего года, биржевые индексы упали с высокого уровня, который они демонстрировали в течение последних пяти лет, на фоне сомнений в том, что «абэномика» достигнет достаточного успеха. Однако мы не должны вкладывать особый смысл в кратковременные колебания на рынке акций. Абэномика – это, без сомнения, огромный шаг в нужном направлении.
Чтобы по-настоящему понять, почему у Японии хорошие перспективы, нужно не только внимательно присмотреться к программе Абэ, но и пересмотреть общераспространенные представления о японской стагнации. Вряд ли последние два десятилетия можно назвать историей исключительно провала. На первый взгляд, действительно, кажется, будто рост был вялым. В первом десятилетии этого века экономика Японии росла на ничтожно низком ежегодном уровне в 0,78% с 2000 по 2011 гг., в то время как в США рост составлял 1,8%.
Однако медленный рост Японии выглядит не так уж плохо, если присмотреться к нему повнимательнее. Любой серьезный исследователь экономических показателей должен смотреть не на общий рост, а на рост в соотношении с размером трудоспособного населения. Трудоспособное население Японии (в возрасте от 15 до 64 лет) уменьшилось на 5,5% с 2001 по 2010 гг., в то время как число американцев соответствующего возраста увеличилось на 9,2%, - таким образом, было бы логично ожидать от Японии еще более медленных темпов роста. Но даже до абэномики реальный объем производства в Японии (на одного представителя рабочего населения) рос более быстрыми темпами в первом десятилетии этого века, чем соответствующие показатели Америки, Германии, Великобритании и Австралии.
В то же время рост Японии гораздо ниже, чем он был до кризиса 1989 г. Из нашего недавнего опыта в Америке мы знаем о разрушительных последствиях даже кратковременной (хотя и гораздо более глубокой) рецессии: в Америке мы наблюдали запредельное неравенство (когда наиболее обеспеченный 1% населения прибрал к рукам все выгоды «восстановления» и обеспечил себе даже больший уровень доходов), выросшую безработицу, а также дальнейшее ухудшение материального положения среднего класса. Пример Японии демонстрирует, что полное восстановление не происходит само по себе. К счастью для Японии, ее правительство предприняло шаги для того, чтобы те крайности неравенства, которые мы наблюдали в США, не столь бросались в глаза в Японии, а сейчас, наконец, принимает проактивные меры для стимуляции роста экономики.
А если мы расширим число рассматриваемых показателей, то увидим, что даже после двух десятилетий «недуга» успехи Японии намного превосходят успехи США. Возьмем для примера коэффициент Джини, общепринятый индикатор неравенства. Ноль представляет собой ситуацию совершенного равенства, а единица – совершенного неравенства. По данным Организации экономического сотрудничества и развития, для Японии коэффициент Джини составляет на сегодняшний день примерно 0,33, а для Америки – 0,38. Другие источники данных оценивают уровень неравенства в США даже еще более высоко. В США средний доход наиболее обеспеченных 10% населения в 15,9 раза превышает уровень дохода наименее обеспеченных 10%, в то время как в Японии – в 10,7 раза.
Причина этих различий лежит в политическом выборе, а не экономической неизбежности. По данным той же ОЭСР, коэффициент Джини до вычета налогов и выплаты социальных дотаций - примерно один и тот же для наших двух стран: 0.499 в США и 0.488 в Японии. Но США делают очень мало для того, чтобы регулировать это неравенство, снизив данный показатель только до 0.38. Япония делает гораздо больше, уменьшив коэффициент Джини до 0.33.
Конечно, ситуация в Японии далека от идеальной. Японии следует лучше заботиться о своих гражданах средне-пожилого возраста и старше, т.е. о тех, кому 75 лет и более. Эта группа составляет растущую долю мирового стареющего населения. В 2008 г. ОЭСР подсчитала, что 25,4% граждан Японии от 75 лет живет в относительной бедности, т.е. с уровнем дохода, составляющим менее половины среднего показателя по стране, и этот показатель лишь незначительно лучше, чем соответствующий показатель США (27,4%), и гораздо хуже, чем средний показатель ОЭСР (16,1%). Хотя ни мы, ни Япония, возможно, уже не так богаты, как мы когда-то думали, не может не противоречить нашему чувству совести ситуация, когда такой большой группе наших пожилых людей приходится так тяжело в жизни.
Но хотя у Японии и есть проблемы с бедностью среди пожилых граждан, ситуация гораздо лучше на другом фронте, который имеет очень важное значение для будущего любой страны: около 14,9% японских детей живут в бедности, в то время как в США этот показатель составляет 23,1%. Глядя на эти цифры, нельзя не прийти в уныние.
Не менее показательны и другие более широкие индикаторы экономических успехов. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении (хороший показатель здоровья экономики) в Японии – рекордные 83,6 года, в то время как в Америке этот показатель равен 78,7 года. Но даже эти данные не демонстрируют в полной мере размах неравенства в ожидаемой продолжительности жизни. По оценкам специалистов, 10% американцев с наибольшей продолжительностью жизни (они же обычно являются и 10% наиболее обеспеченных граждан) живут практически столько же, сколько среднестатистический японец. А 10% американцев с наименьшей продолжительностью жизни живут примерно столько же, сколько среднестатистический гражданин Мексики или Аргентины. Согласно данным Организации развития ООН, влияние неравенства на ожидаемую продолжительность жизни в Америке примерно в два раза более значительно, чем в Японии.
Другие показатели также демонстрируют сильные стороны Японии. Япония занимает второе место в мире по проценту граждан с высшим образованием и по этому показателю далеко опережает США. И даже в периоды медленного роста Японии удавалось управлять своей экономикой таким образом, чтобы сдерживать уровень безработицы. Во время глобального финансового кризиса уровень безработицы достиг верхней отметки в 5,5%; за два десятилетия «недуга» он никогда не превышал 5,8%. Такая низкая безработица является одной из причин того, почему Японии удалось достичь гораздо больших успехов по сравнению с США.
Мы с завистью смотрим сейчас на эти показатели. Безработица в Америке и в целом слабый рынок труда негативно сказываются на среднем и низшем классах по четырем направлениям. Во-первых, очевидно, что те, кто теряет работу, несут тем самым ущерб, особенно в Америке, потому что до реформы здравоохранения президента Обамы, они в очень большой степени зависели от своих работодателей в области страхования здоровья. Сочетание потери работы и болезни отправляет многих американцев на грань банкротства, а многие и не удерживаются на этой грани. Во-вторых, слабый рынок труда означает, что даже те, у кого есть работа, вполне могут подвергнуться сокращению рабочих часов. Официальные показатели уровня безработицы скрывают огромное число американцев, которые согласились на неполный рабочий день не потому, что этого хотели, а потому, что у них не было выбора. Но даже те, кто, казалось бы, работает на полный рабочий день, испытывают сокращение доходов, когда им урезают количество рабочих часов. В-третьих, в ситуации, когда так много американцев ищут работу и не могут ее получить, работодатели не испытывают никакой необходимости увеличивать заработную плату; уровень роста заработной платы даже отстает от темпов роста инфляции. Реальные доходы становятся меньше, и это происходит с большинством американских семей, принадлежащих к среднему классу. И наконец, урезаются расходы на социальные нужды всех видов, столь необходимые для тех, кто находится в середине и внизу социальной лестницы.
Со своим состоящим из трех частей подходом – структурной, монетарной и фискальной политикой – Абэ, который возглавил кабинет в декабре прошлого года, сделал то, что Америке следовало бы сделать уже давно. Хотя структурная политика еще не была наполнена конкретным содержанием в полной мере, она, вероятно, включит в себя меры, нацеленные на увеличение доли работающих по отношению ко всему трудоспособному населению, особенно среди женщин, а также, я надеюсь, стимулирует возможности трудоустройства для большого числа здоровых пожилых людей. Некоторые предлагали также поощрять иммиграцию. Эти те области, в которых США показали хорошие результаты в прошлом, и являются необходимыми для Японии, с точки зрения как проблем роста, так и неравенства.
Хотя Япония долгое время к числу своих приоритетных задач относила обеспечение равного доступа женщин к образованию, в результате чего японские девушки добиваются лучших результатов в естественных науках, чем юноши, и не так отстают по математике от юношей, как их американские коллеги, все равно в Японии до сих пор достаточно низкий уровень доли женщин в работающем населении (49% по данным Мирового Банка, по сравнению с 58% в США). По некоторым оценкам, в Японии только 7% руководящих должностей в управлении занимают женщины. Это поразительно малая доля.
Обеспечение более активного участия высокообразованных японских женщин в трудовой деятельности – это, безусловно, вопрос как общественных обычаев и традиций, так и политики правительства. И хотя правительство может сыграть лишь ограниченную роль в изменении социальных норм, оно может изменить правила игры, облегчив для женщин активное участие в рынке труда посредством просемейной политики (декрет, учреждения по уходу и присмотру за детьми и т.п.), а также решительно проводимых в жизнь антидискриминационных законов. Национальная статистика, как правило, оценивает неравенство между домашними хозяйствами или семьями, не углубляясь в то, что происходит внутри семьи. Между тем, неравенство внутри семьи может быть весьма заметным и при этом значительно отличаться в разных странах.
Другие возможные реформы могут иметь своей целью решение проблемы, заключающейся в том, что, как и другим развитым промышленным странам, Японии необходимо перейти от производственной экономики к экономике сферы обслуживания и адаптироваться к разительным переменам в глобальных сравнительных преимуществах, к климатическим изменениям, а также к тем задачам, которые ставит перед нами старение населения. В то время как мощный производственный сектор экономики Японии долгое время демонстрировал хороший рост производительности, другие секторы запаздывали. У Японии есть потенциал расширить продемонстрированную ей инновационность на сферу услуг.
В связи с проблемой стареющего населения жизненно важным будет рост эффективности в сфере здравоохранения; сочетание производственного и технологического потенциала с новым диагностическим оборудованием – пример той области, где Япония могла бы достичь глобальных прорывов. Инвестиции в научные исследования и высшее образование обеспечат молодых японцев навыками и складом ума, необходимыми, чтобы преуспеть в условиях глобализации. Нельзя рассчитывать на то, что рынки сами по себе просто пройдут через эти структурные изменения. Именно поэтому сокращение государственного финансирования в этих сферах особенно неблагоразумно.
Это одна из причин того, почему вторая основа абэномики – налогово-бюджетное стимулирование – так важна. Стимулирование необходимо, как мы все уже должны были понять, для увеличения совокупного спроса. Но оно также необходимо и для завершения структурного перехода. Инвестиции в инфраструктуру, научные исследования и образование обещают большие дивиденды. Однако подобно тому, как сторонники жесткого курса в отношении бюджетного дефицита заблокировали более активные действия правительства в США, критики абэномики заявляют, что Япония с долгом, более чем в два раза превышающим размер ее ВВП, не может себе позволить претворить в жизнь этот критически важный аспект новой политики. Они указывают на тот факт, что задолженность Японии совпадает с продолжительным периодом медленного роста. Но и в этом вопросе фактические данные вносят некоторые нюансы. Не долг послужил причиной медленного роста, а медленный рост повлек за собой дефицит. Рост был бы даже более медленным, если бы правительство не стимулировало экономику.
Более того, основной аргумент сторонников политики строгой экономии, заключающийся в том, что высокий уровень расходов, покрывающихся за счет задолженности, всегда замедляет рост во всех странах мира, был опровергнут. Европа предоставляет все больше доказательств того, что политика строгой экономии ведет к еще большей экономии, что приводит к рецессии и депрессии.
Третья сторона абэномики – это кредитно-денежная политика, которая усиливает эффект стимулирования при помощи кредитно-денежного стимулирования. Мы должны были уже понять, что кредитно-денежное стимулирование – даже такие сильные и беспрецедентные меры, как количественное смягчение – имеет весьма ограниченное действие. Основное внимание уделяется борьбе с дефляцией, которая, как мне кажется, является поводом для озабоченности потому, что это симптом недостаточно эффективного использования имеющихся ресурсов. Хотя ослабление курса иены сделает японские товары более конкурентоспособными и тем самым стимулирует рост экономики, налицо реально существующая глобальная взаимозависимость валютной политики. Столь же верно и то, что политика «количественного смягчения» Федерального Резерва ослабляет доллар. Будем надеяться, что когда-нибудь глобальное сотрудничество в этой области будет улучшено.
Отдельные доказательства не вызывают вопросов, поэтому актуальный вопрос сейчас состоит не в том, является ли абэномика хорошим планом, а в том, как США могли бы составить такой же комплексный план и какие могли бы быть последствия, если бы этот план провалился. Препятствие на пути к этому лежит вовсе не в плоскости экономической науки, а в американских яростных политических баталиях. Например, несмотря на сомнительную теоретическую базу приверженцев политики строгой экономии, мы позволили бюджетным расходам уменьшиться во всех областях, включая те, которые необходимы для обеспечения будущего всеобщего процветания. В результате, несмотря на то что финансовая ситуация в некоторых штатах начинает понемногу продвигаться в сторону улучшения, занятость в государственном секторе все еще примерно на 500 тысяч ниже, чем она была до кризиса; сокращение рабочих мест произошло практически полностью на государственном и местном уровне. Возвращение к докризисному уровню занятости и государственных услуг – это огромная по размаху задача, не говоря уже о доведении его до тех значений, которые бы мы имели без рецессии. (Если бы экономика расширялась в нормальном режиме, то занятость в государственном секторе значительно бы возросла.) Учитывая, что неравенство все еще значительно, бремя диспропорционально ложится на наиболее уязвимые слои нашего населения.
Утверждение о том, что любая страна платит большую цену за неравенство, - это главная тема моих исследований. Общество может демонстрировать более высокий рост и при этом усиливать равенство. Эти два понятия - не взаимоисключающие. В рамках абэномики уже запланированы некоторые направления политики, нацеленные как на стимулирование роста, так и на обеспечение равенства. И мы надеемся, что по мере того, как абэномика будет наполняться новым конкретным содержанием, будут разработаны меры по стимулированию большего гендерного равенства на рынке труда, и что это позволит воспользоваться недоиспользованными ресурсами этой страны. Это стимулирует рост, эффективность и равенство. План Абэ также отражает понимание того, что монетарная политика имеет свои ограничения. Необходимо продумать скоординированную монетарную, фискальную и структурную политику.
Тот, кто рассматривает успехи Японии в последние десятилетия как полный провал, придерживается слишком узкой концепции экономического успеха. По многим параметрам, таким, как равенство в доходах, продолжительность жизни, безработица, размер инвестиций в образование и здоровье детей и даже производительность относительно объема рабочей силы, Япония достигла больших успехов, чем США. Это может многому нас научить. И если абэномика будет хотя бы наполовину столь успешной, как утверждают ее сторонники, она сможет научить нас еще большему.
© Джозеф Стиглиц
