Япония в своей истории постоянно оказывалась в плену увлечения теми или иными геополитическими концепциями. Существует много примеров использования геополитической логики для демонстрации присутствия Японии в международной политике. Примерами этого являются и концепция «Японо-Британского союза» (1902-1932 гг.), объяснявшегося единством геополитических интересов Японии и Великобритании в их противодействии продвижению России на Юг, и концепция «Великой Восточноазиатской сферы взаимного процветания», которая оправдывалась освобождением азиатских народов от колониального ига великих западных держав, и т. д.

Обычно геополитические концепции имеют «наступательный» характер. Это, в частности, нашло отражение в характере геополитической концепции, которая обсуждалась и была выдвинута в Японии после окончания холодной войны. Так как геополитическая концепция берет в качестве своей отправной точки внешней политики государства его стратегические интересы и добавляет к ней географические соображения, она всегда предполагает реагирование на ту или иную ситуацию. Так, «Система азиатского концерта» в Северо-Восточной Азии (система координации Японии, США, Китая, России и Южной Кореи), сформулированная по образцу «Системы европейского концерта» 19 века (называемой также «Венской системой международных отношений»), имела своей целью реагирование на проблему ядерных разработок в Северной Корее и стимулирование Китая к мирному усилению своих позиций. На основе этой концепции впоследствии возникла система консультаций шести стран по проблеме ядерных разработок Северной Кореи. В свою очередь, концепция «Дуги свободы и процветания», выдвинутая министром иностранных дел Таро Асо в первый период правления Синдзо Абэ в качестве премьер-министра, подразумевала трансформацию территории, простирающейся по дуге от Северо-Восточной Азии до Северной Африки, в зону мира за счет согласованных действий группы демократических и капиталистических стран, расположенных с внешней стороны этой дуги.

Пример-министр Абэ обнародовал новую концепцию «Бриллиант безопасности».

В свою очередь, после второго прихода Абэ к руководству страной стержневое направление политики его правительства в области внешней политики и обеспечения безопасности было выражено концепцией «Бриллианта безопасности», обнародованной премьер-министром в декабре 2012 года. Эта концепция предполагает углубление сотрудничества четырех стран – Японии, США, Индии и Австралии, – которые «сформируют бриллиант, который будет защищать их интересы на море от районов Индийского океана до Запада Атлантического океана» и будут содействовать укреплению морской безопасности, экономическому процветанию и развитию демократии в Азии, являющейся центром мирового экономического роста. В концепции «Дуги свободы и процветания» наряду с явно указанной составляющей – борьбой с терроризмом – также по умолчанию предполагалась и такая составляющая, как противодействие усилению позиций Китая. В свою очередь, концепция «Бриллианта безопасности» в значительной мере направлена на то, чтобы смягчить влияние усиливающегося присутствия Китая в акваториях, прилегающих к Евразийскому материку (символом этого усиливающегося влияния Китая может быть словосочетание «Пекинское озеро», которым называют Южно-Китайское море), а также на то, чтобы использовать новую вовлеченность Англии и Франции в дела Азии для сдерживания углубления отношений стран этого региона с Китаем.

Геополитическая концепция государства обозначает его стратегическое видение мира и основное направление, по которому оно собирается идти в дальнейшем. Для трансформации геополитической концепции в политику необходимо определить конкретное содержание этой политики, а также заручиться содействием великих держав, которые включаются в географические рамки выдвинутой концепции.

Если рассмотреть с этих позиций концепцию «Бриллианта безопасности», ее значение станет намного более очевидным. Во-первых, становится очевидным то, что она предполагает создание морских союзов. С геополитической точки зрения, морские союзы создаются для того, чтобы сделать более дорогой ту цену, которую придется платить континентальным государствам за свой выход к морям, и, кроме того, для того, чтобы развивать взаимодействие с теми континентальными странами, которые расположены позади этих «целевых» континентальных стран, побуждая последних к большей трате и рассредоточению своих ресурсов. Представляется, что в этом контексте Японии необходимо подумать о роли России. Во-вторых, эта концепция по своей сути имеет оборонительный характер. Иными словами, хотя эта концепция и связана с фактором Китая, она не ставит своей задачей окружить Китай. В-третьих, эта концепция не выдвигает одни лишь США на передний стратегический фланг отношений с Китаем. В принципе, эта концепция провозглашает развитие универсальных ценностей за счет сотрудничества между великими державами и не направлена на то, чтобы помочь завершить формирование в регионе порядка, строящегося на гегемонии США. Представляется правильной та точка зрения, что эта концепция по своей сути согласуется с американским «сдвигом политики в сторону Азии» (Pivot to Asia), но выдвинута вовсе не в привязке к нему. Сможет ли концепция «Бриллианта безопасности», имеющая такие особенности, реализоваться на уровне политики в отношениях между целым рядом стран? Ответ на этот вопрос зависит от того, есть ли страны, которые готовы согласиться с этой идеей и оказаться вовлеченными в ее реализацию.

В отношении этого момента следует отметить, что в существующей сейчас стратегической обстановке в Азиатско-Тихоокеанском регионе перспектив для реализации этой концепции не видно. Япония стремится развивать сотрудничество с Индией и Австралией в области обеспечения безопасности, но эти две страны в своих помыслах исходят вовсе не из стремления окружить Китай и, как представляется, они будут с осторожностью подходить к такому сотрудничеству, которое может выглядеть как направленное на окружение Китая. В свою очередь, государства Юго-Восточной Азии, которые являются потенциальными бенефициарами этой концепции, в своих отношениях со странами, расположенными за пределами этого региона, всячески пытаются держать одинаковое расстояние и от Китая и от Японии с США. Сами Соединенные Штаты также вряд ли захотят проводить такую политику, которая будет очевидным образом вызывать раздражение Китая. Таким образом, концепция «Бриллианта безопасности» хоть и отражает нынешнее восприятие Японией стратегических вопросов, она еще не вышла на уровень конкретизации этого восприятия. Скорее существует вероятность того, что эта концепция может вынудить другие страны предпринимать меры по сохранению равновесия, то есть, существует в том числе и риск того, что данная концепция своим результатом будет иметь только обеспокоенность этих стран по поводу замыслов Японии.

Геополитическая концепция способна формировать важные направления в политике даже в том случае, когда она не коррелирует явным образом с осуществляемыми конкретными политическими шагами. Если политика Японии по отношению к Китаю будет строиться на этой концепции при том, что сама эта концепция не найдет отклика со стороны других вовлеченных государств, в итоге может получиться так, что Япония пойдет по пути изоляции. Если Япония рассчитывает на то, что данная концепция будет реализовываться при ее ведущей роли, ей необходимо четко объяснить другим странам отправную и конечную точку той политики, которая будет строиться на основе этой концепции. В геополитике следует иметь в виду, что за исключением случаев масштабных потрясений географические реалии страны изменений не претерпевают. И с учетом указанного риска следует тщательно взвесить, поведет ли эта концепция регион Азии и Тихого океана к миру и стабильности или нет.