Japanese Dolls - Лейтенант Сунсаку Цудзи

Дорогие родители!

Сегодня, 13 мая, я вылетаю, чтобы атаковать неприятеля близ Окинавы. В моем сердце нет сомнений или недоверия в отношении того, что я делаю. В мой предыдущий вылет, к сожалению, я не смог обнаружить неприятеля по причине очень плохой погоды. Я развернул самолет обратно, проклиная свое невезение. Но на этот раз я намерен исполнить свою задачу. Это означает, что, хотя я и закончу свою жизнь, но я заберу с собой "большую награду".

Я получил кое-какие новости, которые чрезвычайно ободрили меня. Лейтенант Тадамаса Фукудзава полетит с нами, чтобы удостоверить итоги нашей миссии. Он из нашей деревни и учился в педагогическом колледже Тояма бок о бок со мной целых два года. Я так счастлив, что он будет свидетелем того, как я спикирую на авианосец, увидит, как авианосец взорвется и потонет.

Больше нет времени писать. Я желаю только одного - чтобы удача мне улыбнулась и я поразил авианосец. Прощайте, Папа и Мама! Мам, я беру с собой твою фотографию. Не плачь! Я молюсь о благополучи и здоровье нашей семьи.

Пожалуйста, передайте нашим соседям мои лучшие пожелания.

Сунсаку

Когда второй вылет Цудзи тоже окончился неудачей, он написал еще одно письмо, на этот раз последнее.

Оно датировано 17 мая.

Дорогие родители!

Я только что получил хорошие новости от вас о том, что Рицуко [сестра Цудзи] приняли в Префектурную гимназию. Я так мечтал услышать о ее успехах! Теперь я могу уйти с радостным сердцем. Мои поздравления Рицуко!

Мы вскоре вылетаем, в 5 вечера. На этот раз, я знаю, мне повезет. Рицуко, ты должна хорошенько заботиться о наших родителях вместо меня.

Сунсаку

После гибели Цудзи его родители получили длинное письмо от Миэ Юхаси, девушки, работавшей буфетчицей на авиабазе, где служил Цудзи, убиравшейся в казарме и помогавшей пилотам чинить форму. Она с семьей жила неподалеку от авиабазы. Свое письмо она отправила на следующий день после гибели Цудзи.

Родителям лейтенанта Сунсаку Цудзи.

Пришла пора, когда распускаются свежие зеленые листья. Надеюсь, вы пребываете в добром здравии. Я много общалась с вашим сыном и узнала его достаточто хорошо. Перед вылетом Сунсаку попросил меня отправить вам заметки, которые я прилагаю к письму. Я работаю в казарме, где Сунсаку жил, после того как прибыл с другой базы на Тайване.

Тогда ваш сын был мне знаком только как имя в списке. Через несколько дней после того, как он вернулся из своего первого неудавшегося вылета, он зашел к нам в буфет, и мы немного поболтали. Он сказал, что потерял свою Хатимаки с Восходящим Солнцем*, которую он повязывал поверх своего летного шлема. Он сказал, что ее сдуло ветром, когда он летел к Окинаве.

Я сказала, что сделаю ему новую Хатимаки, и он обрадовался. И я ему сделала повязку.

В тот день он пришел к нам домой, в гости. У меня был младший брат, ровесник Сунсаку. Он тоже служил в авиации, и поэтому Сунсаку был мне особенно близок. Я старалась утешить его так, как если бы я была на вашем месте.

Я хочу сказать, что все пилоты Специального ударного корпуса, кого я встречала, - люди жизнерадостные, с чистыми сердцами. С первого взгляда невозможно понять, что они собираются встретить собственную смерть. Но я до сих пор не замечала, чтобы кто-нибудь из них был в подавленном настроении. Я всегда удивлялась, как юноши могут достичь такого праведного состояния души, чтобы встречать смерть с блаженной улыбкой. А еще они кажутся такими мужественными и страшно обаятельными.

Все эти молодые люди были добросердечными и нежно привязанными к своим семьям.

Все время, пока я работала с пилотами из Специального ударного корпуса, я испытывала чувство щемящей тоски. Меня переполняла невыразимая печаль. Но в то же время поняла для себя, как драгоценен дух жертвы, приносимой ради блага людей. Их вел дух подлинного альтруизма. То, что я встретилась со столь благородным духом, навсегда, до конца моей жизни останется для меня бесценным сокровищем. Я расскажу об этом, донесу эту историю до такого количества людей, до какого смогу.

Когда Сунсаку первый раз пришел к нам в гости, мы приготовили ему полную пиалу удон**. Он так обрадовался, что воскликнул: "Ух ты! Это же мое любимое блюдо. На прежней базе я искал, где бы поесть удон, но так и не нашел. Я так его люблю! Вот удача!"

В тот вечер Сунсаку съел три пиалы удон одну за другой. Мы все были очень рады, потому что не ожидали, что сможем так его порадовать. Потом Сунсаку сказал мне серьезно: "Я хочу попросить тебя об одолжении. После того, как подтвердят мою смерть, сообщи моей семье, что я отправился на последнее задание исполненным радости от того, что пировал с удон. В своих последних мыслях я уношусь к родителям. Их утешит, если они узнают, как я ушел".

Я пообещала Сунсаку исполнить его просьбу, он широко улыбнулся мне, и на его глазах выступили слезы.

<...>

Когда он шел от казарм к самолету, он улыбался, как будто направлялся на обычную прогулку по окрестностям.

В 5:00 вечера 17 мая 1945 года самолет Сунсаку благополучно взлетел. Можно было подсчитать, что Сунсаку должен обнаружить неприятельский корабль где-то между 7:40 и 8:00 вечера. Когда стрелки часов показывали это время, я отправилась в здешний синтоистский храм и молилась, чтобы он и его товарищи исполнили свою миссию. На следующее утро я узнала, что Сунсаку протаранил вражеское судно. Как доложил пилот сопровождения, летевший с ним, чтобы удостоверить результаты вылета, Сунсаку умело вел свое звено, и, когда настал нужный момент, каждый самолет, покачав на прощание крыльями, спикировал на цель.

<...>

Позвольте мне пожелать вам крепкого здоровья. На Тайване я молюсь о благополучии вашей семьи.

* Хатимаки - головная повязка, которую носили камикадзе.

** Удон – вид японской лапши.

***