Japanese Dolls - 6 августа 1945 года

Утром 6 августа моя мать попросила, чтобы я отнес немного еды моей сестре, уезжавшей из Хиросимы после свадьбы. Я не был рад этому поручению, но я пошел на вокзал. Я ждал поезда. Я ожидал его с минуты на минуту, и смотрел на часы. Было чуть за 8:10. Внезапно, ослепительная вспышка, ярче даже чем солнце. На некоторое время, я был ослеплен. Здание станции и все вокруг выглядело синевато-белым.

Секунду спустя я услышал оглушительный рев, звук сильнейшего взрыва. Мои уши заложило. Земля дрожала под моими ногами, и все здания вокруг трясло. Оконные стекла вибрировали и вылетали. Я получил сильный удар в спину, и думал, что мой живот готов разорваться.

Мой лоб горел, и я подсознательно коснулся его моей рукой. Когда я смотрел в небо над Хиросимой, я видел крошечное сверкание, белый объект, размером с зерна риса, с оттенком желтого, и красного, который скоро превратился в чудовищный гриб. Оно шло в моем направлении, и мне казалось, будто бы этот гриб собирался окутывать меня.

Я был обездвижен страхом и ударом настолько, что мне было тяжело дышать. Я пробовал убежать, но понял, что это невозможно. Я нашел убежище под соседней скамьей. Я был испуган грохочущими, оглушающими звуками, которые я услышал, думая, что вражеские самолеты бомбят город.

Наконец шум прекратился. Осторожно, я выполз из моего потайного места и огляделся. Я видел огромный, яркий, красный столб огня (мне говорили позже, что он был 200 метров в диаметре и поднялся на высоту 10 000 метров), который увеличился поминутно, продолжая расти и расти вверх.

Возрастая от земли к небу, с огромной силой, столб становился все больше и больше. Порой дул страшный обжигающий ветер. Вид был настолько ужасающим, что никакие слова не смогут описать это. Армейский чиновник, стоящий на платформе, рассматривая взрыв с биноклем, сказал мне, что это, наверное, взорвался склад боеприпасов.

В течение нескольких секунд одна атомная бомба уничтожила весь город, накрыв его огромным ядерным взрывом и утопив в море огня. Я никогда не мог даже себе представить, что оружие могло создать такой ад на земле в считанные секунды. (Атомная бомба была сброшена с высоты 9 000 метров. Взрыв произошел в высоте приблизительно 600 метров. Поверхностная температура была 6 000 градусов. Радиация, испускаемая бомбой, и сила ее взрыва сожгла и убила людей и животных, разрушила здания на много миль вокруг.)

Наша начальная школа стала временным пунктом оказания первой помощи, его классные комнаты - преобразованы в больничные палаты. Жертвы бомбардировки были выстроены в очередь, ожидая помощи.

Волосы жертв были завиты, и их лица раздувались от темно-красных ожогов. Части их кожи свисали с открытых ран, а их одежда, покрытая кровью, была опалена и разорвана. Многие из них были принесены на ставнях, которые служили носилками. Они были похожи на призраков, лежа там, и их внутренние органы выпирали через их руки! Некоторые люди просто стонали. Другие кричали имена членов семьи. Были люди, которые просили, "Вода, пожалуйста. Дайте мне воду". Это была ужасная сцена.

Все члены Женской Национальной Лиги Защиты пытались успокоить пострадавших. Когда жертвы прекращали стонать, мы знали, что они умерли. По мере роста числа жертв, а росло число с ужасающей быстротой, могила за могилой вырывались на территории крематория. Сосновые ветви клались сверху на гору трупов, затем поливали нефтью, и таким способом они кремировались. Пепел засыпался в специально заготовленные «могилы». День за днем, с утра и до позднего вечера, воздух был заполнен дымом и зловонием гниющей, сожженной плоти.

Моя старшая сестра (вторая дочь) жила в 1.7 километрах от эпицентра. Взрыв разрушил ее дом, и обломки погребли ее под собой. Но она справилась и невероятным усилием воли, напряжением оставшихся сил, она высвободилась и добралась до нашего дома.

Другая сестра, Мото (пятая дочь), член Молодежного Женского Добровольческого корпуса и Патриотической Лиги Студентов, работала на фабрике боеприпасов. Она была приблизительно на расстоянии 1.4 километра от эпицентра. С четырьмя из ее друзей, она пробовала возвратиться к ее школе, но когда они добрались туда, они увидели, что все было охвачено огнем. Тогда они решили дойти до станции Хиросимы, но, достигнув реки Куёбаши (Kyobashi), они упали без сил. Они провели ночь прямо там. Вокруг них было столько погибших, что невозможно было даже идти.

Один за другим, жертвы, отчаянно желая пить, вошли в реку, пока их не стало слишком много, чтобы сосчитать. Не имея сил держаться на месте, и сопротивляться течению, их сносило вниз по течению потоком.

Ночь тянулась долго, но небо в Хиросиме было все еще ярко красное. Я был разбит и обессилен тем, что испытал в тот день и, наконец, смертельно уставший, провалился в сон. Когда я проснулся посреди ночи, я увидел, что моя мать сидит на веранде без сна, и смотрит в небо. Я сказал: "Мама, попытайся поспать", но она не отвечала мне.

Теперь, когда у меня есть дети и внуки, я знаю, как родители волнуются о своих детях. Теперь я понимаю, каково было моей матери, молясь за жизнь и возвращения ее дочерей, и о моей бедной, раненной сестре, лежащей среди трупов, ждущей, чтобы ее спасли.

Рано утром в наш дом приехал незнакомец, который рассказал, что его попросили сообщить нам, где была моя сестра. Мой шурин, старшая сестра (третья дочь), и мой кузен отправились в центр Хиросимы. Поздно ночью, они возвратились, неся Мото на двери.

Когда она увидела мою мать, она сказала: "Мама, я сожалею, что я заставила тебя волноваться". Моя мама ответила: "Я так счастлива, что вижу тебя. Я так переживала и думала, что ты ранена и ужасно испугана".

Волосы Мото опалились и были как будто завиты. Части ее рабочей одежды были обуглены, а ее кожа была вся в волдырях от ожогов. Ее ранец и носки как будто исчезли, остались одни изодранные лохмотья.

Посреди ночи родственник, живущий недалеко от города, приехал к нам. Он должен был подняться на гору, чтобы добраться до нашего дома. Кроме того, он принес 1.8-литровую бутылку кунжутного масла, чтобы обработать ожоги моей сестры.

Попытались очистить ее кожу от одежды, чтобы нанести масло на ожоги, но ткань сплавилась с кожей. Мото жаловалась на сильную боль, когда мы отрезали лоскут за лоскутом. Наконец, мы смогли нанести масло на ее ожоги.

Ночью 8 августа, Мото стонала: "Мама, помоги мне!", повторяя мольбу раз за разом. Ее страдания закончились уже на следующий день. Ей было только 16.

Мото, ты всегда так хорошо ко мне относилась. Ты всегда брала меня с собой, когда вы шли играть. Почему же ты была рождена на ЭТУ Землю? Даже 50 лет спустя, я помню, как она смотрела в тот день, и я никогда не забуду те глаза.

Рано утром, спустя два дня после того, как была сброшена атомная бомба, я пошел к моей школе, вместе с тремя из моих одноклассников. Я был потрясен видом Хиросимы. Весь город был окутан дымом, и огонь все еще бушевал в некоторых местах, но в основном, это уже тлели угли. Зловоние было ужасно. Время от времени мы могли видеть панораму города сквозь дым. Только несколько зданий из железобетона оставались стоять. Я не мог поверить своим глазам.

Мы шли к нашей школе молча, пересекая полуразрушенный мост, осторожно, чтобы избежать пожаров, которые все еще продолжали пожирать город среди гор развалин. Все люди, с которыми мы столкнулись в пути, люди, ищущие любимого, люди, ищущие помощь, были на вид сумасшедшими от ужаса, который они перенесли. Время от времени военный грузовик, везущий тела мертвых, проезжал мимо. Я видел тела людей, на которых упали стены, обугленные тела. Когда мы пересекли мост, я заметил несколько трупов, плывущих вниз по течению, возможно, потому что был прилив. Рельсы моста лопнули, расплавились, и части их лежали в реке. Когда я достиг школы, я увидел, что двухэтажное здание было разрушено, даже притом, что оно было расположено на расстоянии 2.4 километра от эпицентра.

Один мой одноклассник после бомбардировки поехал на маленький остров в четырех километрах от Хиросимы. Он умер 8 августа, зовя в бреду свою мать и отца.

Двадцать восемь человек из моих одноклассников были убиты бомбой. Один из них, казалось, был абсолютно здоровым. Другой был ранен куском черепицы. Они оба умерли спустя несколько дней. Один из моих самых близких друзей детства также был сильно ранен, когда школьное здание обрушилось. Он дожил только до завершения войны. Слыша, как над ним пролетает B-29, он произнес свои последние слова: "Я ненавижу B-29".

183 второкурсника, которые взяли место работы нашего класса, все были убиты взрывом. Мне становится страшно, когда думаю, что случилось бы, если бы тогда моему классу не дали свободный день.

Я не помню, сколько еще Хиросима продолжала гореть. Бомба требовала в виде жертв не только людей, но также и лошадей, собак, котов, цыплят и других животных.

Хиросиму тушил дождь, это был город смерти. Рельсы на мосту вздулись и расплавились, а сила ударной волны, отраженная от поверхности реки, разорвала тротуар 30-сантиметров толщиной. Поезд был расплавлен, как растаявшая ириска. Мост железной дороги горел и наклонился. Тени сожженных человеческих тел, и всюду тени, тени.

Куда бы я не смотрел, я видел напоминания ужасной разрушительной силы атомной бомбы.